Эдгар По

FOR ANNIE

Thank Heaven! the crisis -
The danger is past,
And the lingering illness
Is over at last -
And the fever called «Living»
Is conquered at last.

Sadly, I know
I am shorn of my strength,
And no muscle I move
As I lie at full length -
But no matter! — I feel
I am better at length.

And I rest so composedly,
Now, in my bed,
That any beholder
Might fancy me dead -
Might start at beholding me,
Thinking me dead.

The moaning and groaning,
The sighing and sobbing,
Are quieted now,
With that horrible throbbing
At heart: — ah, that horrible,
Horrible throbbing!

The sickness — the nausea -
The pitiless pain -
Have ceased, with the fever
That maddened my brain -
With the fever called «Living»
That burned in my brain.

And oh! of all tortures
_That_ torture the worst
Has abated — the terrible
Torture of thirst
For the napthaline river
Of Passion accurst: -
I have drank of a water
That quenches all thirst: -

Of a water that flows,
With a lullaby sound,
From a spring but a very few
Feet under ground -
From a cavern not very far
Down under ground.

And ah! let it never
Be foolishly said
That my room it is gloomy
And narrow my bed;
For man never slept
In a different bed -
And, to _sleep_, you must slumber
In just such a bed.

My tantalized spirit
Here blandly reposes,
Forgetting, or never
Regretting its roses -
Its old agitations
Of myrtles and roses:

For now, while so quietly
Lying, it fancies
A holier odor
About it, of pansies -
A rosemary odor,
Commingled with pansies -
With rue and the beautiful
Puritan pansies.

And so it lies happily,
Bathing in many
A dream of the truth
And the beauty of Annie -
Drowned in a bath
Of the tresses of Annie.

She tenderly kissed me,
She fondly caressed,
And then I fell gently
To sleep on her breast -
Deeply to sleep
From the heaven of her breast.

When the light was extinguished,
She covered me warm,
And she prayed to the angels
To keep me from harm -
To the queen of the angels
To shield me from harm.

And I lie so composedly,
Now, in my bed,
(Knowing her love)
That you fancy me dead -
And I rest so contentedly,
Now in my bed,
(With her love at my breast)
That you fancy me dead -
That you shudder to look at me,
Thinking me dead: -

But my heart it is brighter
Than all of the many
Stars in the sky,
For it sparkles with Annie -
It glows with the light
Of the love of my Annie -
With the thought of the light
Of the eyes of my Annie.

(1849)

К АННИ

Хваление небу!
Опасность прошла,
Томленье исчезло,
И мгла лишь была,
Горячка, что «Жизнью»
Зовется — прошла.

Прискорбно, я знаю,
Лишился я сил,
Не сдвинусь, не стронусь,
Лежу, все забыл -
Но что в том! — теперь я
Довольней, чем был.

В постели, спокойный
Лежу наконец,
Кто глянет, тот дрогнет,
Помыслит — мертвец,
Узрев меня, вздрогнет,
Подумав — мертвец.

Рыданья, стенанья,
И вздохи, и пени,
Спокойны теперь,
И это терзанье,
Там в сердце: — терзанье,
С биением в дверь.

Дурнотные пытки
Безжалостных чар
Исчезли с горячкой,
Развеян угар,
С горячкою «Жизнью»,
Что жжет, как пожар.

Из пыток, чье жало
Острей, чем змеи,
Всех пыток страшнее,
Что есть в бытии, -
О, жажда, о, жажда
Проклятых страстей,
То горные смолы,
Кипучий ручей.

Но _это_ утихло,
Испил я от вод,
Что гасят всю жажду: -
Та влага поет,
Течет колыбелью
Она под землей,
Из темной пещеры,
Струей ключевой,
Не очень далеко,
Вот тут под землей.

И о! да не скажут,
В ошибке слепой -
Я в узкой постели,
В темнице глухой: -
Человек и не спал ведь
В постели другой -
И коль _спать_, так уж нужно
Быть в постели такой.

Измученный дух мой
Здесь в тихости грез,
Забыл, или больше
Не жалеет он роз,
Этих старых волнений
Мирт и пахнущих роз: -

Потому что, спокойный
Лелея привет,
Запах лучший вдыхает он -
Троицын цвет,
Розмарин с ним сливает
Аромат свой и свет -
И рута — и красивый он,
Троицын цвет.

И лежит он счастливый,
Видя светлые сны,
О правдивости Анни,
О красивой те сны,
Нежно, локоны Анни
В эти сны вплетены.

Сладко так целовала -
«Задремли — не гляди» -
И уснул я тихонько
У нее на груди,
Зачарованный лаской
На небесной груди.

С угасанием света
Так укрыла тепло,
И молила небесных,
Да развеют все зло,
Да царица небесных
Прочь отвеет все зло.

И лежу я в постели,
И утих наконец
(Ибо знаю, что любит),
В ваших мыслях — мертвец.
А лежу я довольный,
Тишина — мой венец,
(На груди моей — ласка),
Вы же мните — мертвец,
Вы глядите, дрожите,
Мысля — вот, он мертвец.

Но ярчей мое сердце
Всех небесных лучей,
В сердце искрится Анни,
Звезды нежных очей,
Сердце рдеет от света
Нежной Анни моей,
Все любовью одето
Светлой Анни моей!

(1911)

Перевод К. Бальмонта

• Tweet